Заяц-беляк. Часть 2

Самые опасные враги зайца — рысь и филин. Рысь, например, ходит по тайге совершенно бесшумно, а зайца, когда он кормится и веточки грызёт, слышит издалека, почти со ста метров. Дальше — бесшумное приближение и стремительная атака. Но заяц настолько чуток и осторожен, что в большинстве случаев опасность своевременно обнаруживает и спасается. Филин же ещё опаснее — он всё видит и слышит, летает бесшумно и нападает на добычу сверху. Кажется, что от такого хищника беляку уйти невозможно. Но оказалось, что заяц может от филина спастись. Однажды посчастливилось увидеть мне такую историю…

Вечернюю зорьку в начале октября я встречал в вершине крутого распадка, на зарастающей вырубке. Вечер щедр на наблюдения и впечатления. В этот раз шумно и близко от меня пролетел глухарь, кто-то — косуля или заяц — неподалёку топотил по сухой опавшей листве, в этой же листве шуршали мыши. Рябчики тоже себя обозначили, перекличку затеяли. А из распадка долетел крик зайца, попавшего в беду. Всё ясно: кто-то из хищников добычу поймал, крик-вопль был только один и оборвался резко. Но меньше чем через минуту заячий крик повторился, снова из распадка, но уже значительно ближе. Мелькнула мысль, что кричит один и тот же заяц, бегущий от опасности в мою сторону. И если его опять не удержали, то скоро я увижу и зайца, и его преследователя.

Так и оказалось. Снежно-белый заяц, отлично заметный даже в сумерках, бежал по дну распадка зигзагами, часто меняя направление бега. А вслед за ним, петляя между ветками деревьев, летел огромный филин. Та самая птица, которую называют ужасом, летящим на крыльях ночи. Заяц, благодаря особенностям своего зрения, погоню видел и пока держался от преследователя на безопасном расстоянии. Но и увеличить это расстояние он не мог – филин летел быстро. Вероятно, кричал заяц именно тогда, когда когти филина касались его тела. Беляк оба раза вырвался с воплями только потому, что схватить его надёжно хищнику пока не удалось, ведь когти у филина острые, как иголки, а хватка железная. Что же дальше будет?

Заяц, как выяснилось, знал, куда надо бежать. Влетев в огромный куст черёмухи, что находился всего в десятке метров от меня, он остановился. Филин, усевшись на ветки этого куста, громко заухал. Голос филина, громкий и грозный, звучал внушительно, но на зайца не подействовал – тот остался на выбранном им месте, в густой чаще крепких черёмуховых веток. Филин, переступая с ветки на ветку, пошёл к зайцу пешком. Тот, легко пролезая под переплетения веток, перебрался в другую часть куста. Филин настойчиво полез следом, но скорость его движения оказалась ниже, чем у зайца. Беляк, действуя хладнокровно и расчётливо, не покидал спасительный куст и всегда держался в двух-трёх метрах от смертельно опасного врага. Сумерки сгущались, но оба участника действия хорошо видели и в темноте. Вечные, как мир, охота и погоня продолжались около пяти минут, причём у меня на глазах.

Я, наблюдая редкую картину, вспомнил, что я тоже на охоте, и что ружьё у меня есть. Но было ясно, что сегодня выстрела не будет. Теоретически заяц-беляк может быть моей добычей, но только не в этом случае. Зверёк, который так борется за жизнь, стал в моих глазах личностью, достойной уважения. А ещё говорят, что заяц трус! Труса давно бы поймали, а у этого зверька — никакого страха и паники, только хладнокровный расчёт! Пусть долго живёт, оставляет здоровое и умное потомство! Филин тоже своим делом занят, в соответствии с законами природы действует, нельзя его обижать. К тому же птица он редкая, на такую грешно ружьё поднимать. Но напугать ночного охотника надо, всё равно он этого зайца не поймает, пусть другую добычу ищет!

Так я и сделал. Встал и шагнул к кусту, обозначил своё присутствие. Заяц остался на прежнем месте, а филин полез из черёмухового плена на свободу. Для этого ему пришлось с трудом протискиваться между сплетениями тонких веток. Выглядело это комично. Выбравшись из чащи, птица отряхнулась, приводя в порядок взъерошенные перья, и улетела. Я отправился к месту ночёвки, а заяц остался там, где был. После снегопада по дну этого распадка, рядом с черёмуховым кустом, пролегли заячьи тропы.